Этот замечательный журнал писателей России в шестом номере публикует материал к 170-летию Витязя - по удачному редакторскому выражению русской живописи Виктора Михайловича Васнецова.
Безымянный автор (наверное, редактор журнала) этой прекрасной заметки, напечатанной на обороте обложки, пишет совершенно справедливые слова: «Нет в русской живописи художника более русского, более национального, чем Виктор Михайлович Васнецов. Его «Три богатыря», его «Алёнушка», его «Иван-царевич на сером волке», «Витязь на распутье» и многие другие произведения, написанные в сказочно-былинном духе, воскрешают для нас забытую, но родную, исконную, заповедную древнюю Русь, истоки нашей национальной истории.
А предпоследняя страница журнала посвящена другой, не менее значимой дате: 275-летию со рождения Гавриила Романовича Державина. Юный Александр Пушкин, встретив впервые на лицейском экзамене маститого поэта, написал о нем восторженные слова: «Я не в силах описать состояние души моей: когда дошел я до стиха, где упоминалось имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…».
Здесь уместна только благоговейная тишина и упоительное чувство хорошей зависти к солнцу русской поэзии, - ученику и его почтенному учителю:
Вот что писал об этом Пушкин, вспоминая давние царскосельские лицейские дни и своего учителя:
В стране, где я забыл тревоги прежних лет,
Где прах Овидиев пустынный мой сосед,
Где слава для меня предмет заботы малой,
Тебя недостаёт душе моей усталой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Для сердца новую вкушаю тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд, и жажду размышлений.
Владею днём моим; с порядком дружен ум;
Учусь удерживать вниманье долгих дум;
Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы
И в просвещении стать с веком наравне.
Богини мира, вновь явились музы мне
И независимым досугам улыбнулись;
Цевницы брошенной уста мои коснулись;
Старинный звук меня обрадовал — и вновь
Пою мои мечты, природу и любовь,
И дружбу верную, и милые предметы,
Пленявшие меня в младенческие леты,
В те дни, когда, ещё не знаемый никем,
Не зная ни забот, ни цели, ни систем,
Я пеньем оглашал приют забав и лени
И царскосельские хранительные сени.
Но вернемся к журналу: поэзия в номере представлена стихами «Луч мимолетный» Александра Пошехонова, на кромке жизненного круга» Геннадия Морозова, «Времён минувших призрачная связь» Юрия Павлова, «Русская верста» Григория Калюжного и «Ночные разговоры» Виктора Петрова. Вот одно из стихотворений Александра Пошехонова о первых днях осени (хоть у нас за окном июль) — удивительных по своей скупости средств и богатству красок:
Сколько под небом осенней печали,
Редкая птица подаст голосок.
Луч мимолётный, почти что случайный,
И не волшебен уж, и не высок.
Поле пустынно, как после набега.
Мраморных льдинок обиженный хруст.
И в ожидании первого снега
Истово молится ивовый куст.
А раздел прозы печатает восхитительную повесть Михаила Тарковского (внука Арсения Тарковского) «Не в своей шкуре». Михаил Тарковский родился в семье дочери великого поэта Марины Арсеньевны Тарковской в 1958 году. Закончил Московский пединститут им. В.И. Ленина по специальности география и биология и в 1981 году — неожиданно для родителей, да и для всех — уехал в Туруханский район и поселился в селе Бахта. В 1991 году закончил Литинститут им. А.М. Горького — пишет превосходные стихи и просто удивительную прозу, охотится на соболей в кедровых лесах — чему и посвящена повесть — и является автором нескольких книг стихов и прозы и главным редактором альманаха «Енисей».
Но давайте обратимся к повести:
«Жили-были пять братьев. Пять братьев — пять пальцев… За Фёдором по старшинству Нефёд. Вроде как не-Фёдор, почему — потом поймете. В Нефёде кедровая стать самая сильная, он хоть и не столь рослый, как Федя, но крепко и крупно нарублен. Густой замес… Глаза карие и веки особенно крупны и в карих точечках — будто йод со смолой навели и кедровой кистью покропили для верности…»
Прочтите — не пожалеете!
|